романтические стремления делают оборудование неэффективным
Я очень благодарен своим друзьям.
Я не буду говорить, что мне с ними повезло — мы все понимаем, что дело не везении.
Мне не удается ощутить какую-то особенную грусть из-за вынужденного переезда: я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы поверить — прочувствовать — наличие у себя личного пространства, которое я имею право обустраивать наиболее приятным мне образом. У меня никогда его не было. Первые годы жизни я жил с родителями; последующие — с медленно угасающей бабушкой в одной комнате, и теперь у меня есть десятки аргументов для тех, кто выступает против эвтаназии; несколько месяцев — в доме , где благодаря недочетам строительства просела одна стена, а по нижнему этажу бродил мой пьяный дедушка, оставляя за собой следы грязи; потом я переехал к бабушке, где у меня даже — впервые в жизни — была своя комната. Очень условно: предполагалось, что я там живу, но не предполагалось, что я могу обустраивать окружающее пространство на свой вкус. Никаких картин, плакатов, ковров. Никакого замка на двери. Никаких гостей на ночь, да и вообще лучше никаких гостей. Никогда. Никакого стука перед тем, как входить. Действительно, зачем?
Я переехал в Москву — уже третий год меняю место жилья с регулярностью, какой бы не очень хотел, и мне не удается привыкнуть и почувствовать себя хозяином какой-то территории, хотя и очень хочется. В этот раз, наверное, уже почти получилось. Начало получаться. Я уже заранее ощущаю ностальгию. Легкую печаль. Немного злюсь на множество сопутствующих неудобств. (Выкидывать и раздавать вещи должно быть весело). Но, кажется, ничего сверх того.
...на этом лирическая часть заканчивается и я засыпаю, потому что этот мир слишком теплый и солнечный, чтобы в нем жить.
Я не буду говорить, что мне с ними повезло — мы все понимаем, что дело не везении.
Мне не удается ощутить какую-то особенную грусть из-за вынужденного переезда: я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы поверить — прочувствовать — наличие у себя личного пространства, которое я имею право обустраивать наиболее приятным мне образом. У меня никогда его не было. Первые годы жизни я жил с родителями; последующие — с медленно угасающей бабушкой в одной комнате, и теперь у меня есть десятки аргументов для тех, кто выступает против эвтаназии; несколько месяцев — в доме , где благодаря недочетам строительства просела одна стена, а по нижнему этажу бродил мой пьяный дедушка, оставляя за собой следы грязи; потом я переехал к бабушке, где у меня даже — впервые в жизни — была своя комната. Очень условно: предполагалось, что я там живу, но не предполагалось, что я могу обустраивать окружающее пространство на свой вкус. Никаких картин, плакатов, ковров. Никакого замка на двери. Никаких гостей на ночь, да и вообще лучше никаких гостей. Никогда. Никакого стука перед тем, как входить. Действительно, зачем?
Я переехал в Москву — уже третий год меняю место жилья с регулярностью, какой бы не очень хотел, и мне не удается привыкнуть и почувствовать себя хозяином какой-то территории, хотя и очень хочется. В этот раз, наверное, уже почти получилось. Начало получаться. Я уже заранее ощущаю ностальгию. Легкую печаль. Немного злюсь на множество сопутствующих неудобств. (Выкидывать и раздавать вещи должно быть весело). Но, кажется, ничего сверх того.
...на этом лирическая часть заканчивается и я засыпаю, потому что этот мир слишком теплый и солнечный, чтобы в нем жить.
