I was told when I get older, all my fears would shrink,
But now I'm insecure, and I care what people think~
Давайте попробуем еще раз: я боюсь людей.
В той или иной мере этот страх присутствовал в моей жизни лет эдак с девяти-десяти, в последние годы – американские горки. Только что-нибудь более-менее поправится, как случается нечто, от чего весь прогресс рушится в бездну. И я начинаю все заново. Опять. И еще одна попытка. И снова. Честно говоря, идея о доме у моря на расстоянии сотни миль от ближайшего жилья мне нравится с каждым разом все больше! Там была бы огромная библиотека и широкие подоконники. И веранда, чтобы приглашать бы в гости самый ближний круг рассказывать страшные истории по ночам.
Я боюсь людей почему?
i. Анализировать придется много и долго; для начала предположим, что дело в том, что с личными границами у меня беда, и я абсолютно не способен их защищать. Защищать – что? Нет там ничего. Я по умолчанию отчего-то считаю, что мне всегда говорят правду (как субъективную, так и объективную). Так ли это? Нет. Я по умолчанию отчего-то считаю, что чужие эмоции всегда важнее моих, и, уж тем более, важнее моей логики. Я по умолчанию отчего-то считаю, что если другой прав (или способен убедительно это доказать), то я не имею права на свои убеждения, мнение или чувства. Конечно, любой другой человек несет опасность! Черт возьми, да при некотором изяществе исполнения со мной, наверное, что угодно можно было бы сделать. (Мне везло: с изяществом исполнения обычно дело плохо. О, впрочем, кто знает?~) В обществе людей, которые хорошо знакомы с собой и имеют уважение (и здоровое восприятие) к чужим границам проблемой это бы не было. Нахожусь ли я в таком обществе? Нет. (Может быть, частично: некоторые товарищи моего ближнего круга прекрасны настолько, что, общаясь только с ними, я, вероятно, никогда бы не заметил присутствия этой беды).
Как это решается? Признанием собственных прав, прежде всего; я имею право на любое мнение, даже неправильное, если я согласен иметь дело с последствиями, я имею право на любое поведение, на любые поступки, на любые эмоции, на любые способы решения проблем. Я имею право уходить, я имею право ничего не объяснять, я имею право не учитывать чужое мнение вообще. (И другие тоже имеют на это право; щелк! Правда, мир становится проще?) Компромиссы – вопрос не права, а отношения и расчета степени ущерба. Таким образом, уже неважно, могу ли я обосновать свою точку зрения или нет – я все равно имею право из нее исходить.
ii. Люди непредсказуемы. Я очень плохо читаю язык жестов, у меня низкий эмоциональный интеллект, я замечаю намеки или какие-то подтексты через раз, я вообще не очень хорош в понимании того, как нужно делать «нормально» и едва ли знаком с негласными правилами. Порой мне кажется, что мимо меня проходит какой-то огромный пласт информации, область, к которой есть доступ если не у всех, то у большинства, а вот меня как-то природа обделила.
Все, что я могу сделать с этим – предупреждать. Постепенно я учусь замечать разные вещи, но то, что, по идее, должно усваиваться на каком-то подсознательном уровне, у меня проходит как полностью осознанный процесс, поэтому устаю я при том безумно. Подозреваю, что моя логика для тех-кто-снаружи тоже весьма специфична, решения не выглядят адекватными, да и я сам в целом так себе; что же, это вполне честно!
Если вы думаете, что я преувеличиваю, что со мной в этом плане все в порядке, и что на самом-то деле я все понимаю – честное слово, вам кажется. Большинство очевидных вещей – не очевидны. Многие решения и реакции, особенно эмоциональные, для меня представляют собой нечто таинственное и непонятное, и мне порой глубоко неясно, что случилось, чем это вызвано и что теперь делать. Согласитесь, нелогичное и странное поведение может пугать! А уж когда ты никак не можешь предположить реакцию на свои действия – все совсем плохо.
iii. По всей видимости, ряд социальных взаимодействий, которые считаются нормальными и допустимыми, я подсознательно воспринимаю как агрессию в свою сторону. Кроме того, у меня не очень хорошо с распознаванием шуток и иронии, а угрозы и эмоциональные манипуляции я распознаю и запоминаю. Состояние человека на тот момент значения не имеет. Поздно! Вы в сердцах сказали, что хотели бы дать мне по морде; все, занесены в список потенциально опасных объектов. Насильственные и околонасильственные действия, а также угрозы в чужой адрес тоже считаются.
Это забавно, если учесть, что я вполне спокойно общаюсь с некоторым количеством достаточно агрессивных людей, которые, тем не менее, выглядят в моей голове достаточно безопасными. Восприятие выкидывает забавные штуки; очень много нюансов. Например, регламент имеет значение. И, вполне вероятно, у меня специфическое понимание насилия.
...продолжение следует?